Анфилов Г.Б. Игра и магия.                                                                6 стр           

Мы публикуем с некоторыми сокращениями одну из последних статей бывшего ответственного секретаря  журнала «Знания - сила», ныне покойного Г. Б. Анфилова и комментарии к ней известного советского этнографа,  виднейшего специалиста по истории религии профессора С. А. Токарева.

   Гипотеза Г. Б. Анфилова не претендует на всеобъемлющее объяснение того, почему и как возникла магия. Она затрагивает только одну сторону этого процесса, связанную с попытками первобытного  человека понять и освоить окружающий мир. Сторона эта, бесспорно, заслуживает своего истолкования, она должна быть выведена из объективных условий жизни человечества.

С   ЧЕГО   НАЧАЛОСЬ

   Духовное развитее человечества на протяжении многих тысячелетии было тесно связано с «... фантастическим отражением в головах людей тех внешних сил, которые господствуют над нами в повседневной жизни - отражением, в котором земные силы принимают форму неземных. В начале истории объектами этого отражения являются, прежде всего, силы природы» (Энгельс). Эти фантастические представления наших предков не были просто лишенной каких бы то ни было корней досужей выдумкой, которая могла принять какую угодно форму. Они сформировались в результате длительного отбора идей и были порождением не только определенного образа мыслей, но и образа жизни.
   Для нас актуально звучит призыв Маркса не только найти и объяснить «...земное ядро туманных религиозных представлений», но «из данных отношений реальной жизни вывести соответствующие им религиозные формы».
   Исполнению этой программы явно или неявно, осознанно или неосознанно служила огромная конкретно-исследовательская работа этнографов, лингвистов, социологов и психологов XIX и XX веков.
   Мне кажется, что в этом свете заслуживают внимания и соображения, основанные на идеях математической теории игр. Однако прежде необходимо подчеркнуть: речь у нас будет идти только о «первобытной религии», о её зарождении и становлении. То есть о том «минимуме религии», за который этнографом Тейлором принималось «верование в духовные существа, управляющие явлениями материального мира»... «Рано ли поздно вера в их существование, - продолжал Тейлор, - должна привести... неизбежно к действительному почитанию их и желание их умилостивить». От этого желания ведут свои истоки все первобытные магические обряды, имеющие целью либо предугадать действия, поступки духов, либо принудить духов (просьбами или приказами) к тем или иным поступкам. Веками создаются сложные ритуалы и вырабатываются нормы поведения, якобы позволяющие общаться с миром невидимых духовных существ, которыми первобытное мышление наделяет деревья, камни, озера, облака, ураганы и множество других природных объектов и явлений.

ВКРАТЦЕ О ТЕОРИИ ИГР

   Математическая игра - это условная запись какого-то конфликта. Символическая и вычислительная модель столкновения двух (или большего числа) партнеров-игроков, которые располагают свободой воли и преследуют какие-то взаимозависимые цели в условиях недостатка информации, когда невозможно точно предугадать поведение партнера. Иногда выигрыш одного из партнеров означает проигрыш другого. Это всякого рода бои, поединки, погони, войны на истребление противника, конкуренция. Но игра может быть и кооперативной - если выигрыш одного из партнеров оказывается вместе с тем и выигрышем другого. Таков взаимный поиск «жениха и невесты» или действия капитанов на судах, которым грозят столкновение.

Кроме того, есть еще так называемые «игры против природы», где целенаправленно ведет себя только одни партнер (человек, человеческий коллектив, играющие автомат), а другой партнер - «природа» - не способен к целенаправленным действиям, но проявляет активность. В роли «природы» тут могут выступать не только погода, флора и фауна, земные недра, но и пассажирские потоки в транспорте, не подсчитанные запасы, нерасшифрованные тексты.
   Во всех этих случаях математическая теория рекомендует игроку способы разумного поведения вопреки незнанию, подсказывает рецепты игровых стратегий, ведущих к выигрышу или уж во всяком случае, уменьшающих риск проигрыша.

По-видимому, передачу культуры следующему поколению первобытного коллектива (в процессе социального развития) и взаимодействие людей с природой можно отнести к той самой деятельности, которую математики теперь именуют игрой против природы. Это ведь тоже целенаправленное поведение в неопределенном положении, при недостаточном знании партнера, роль которого, в частности, играют силы природы. Если современные ученые научились логически вычислять рациональные стратегии в самых разнообразных игровых ситуациях, то наши пращуры, гонимые жизненной необходимостью, достигали игрового умения без рациональной логики, неосознанно, прежде всего, извечным и простейшим способом «проб и ошибок», а также другими эвристическими приемами.
   Да и не только люди - многие живые существа и сообщества организмов обнаруживают склонность к использованию (неразумно, конечно) игровых стратегий для достижения каких-либо целей. В частности, для сохранения себя, своего потомства, своей популяция.

  Как утверждают кибернетики, жизнь есть сложная система информационных «сохраняющих реакций» (такое определение было дано в 1962 году А. А. Ляпуновым). Целенаправленно действуя вопреки неопределенности, вопреки информационной недостаточности, жизнь играет с неорганической природой. Живые существа, популяции, экологические сообщества исполняют функции систем «играющих автоматов», имеющих память. И в ходе эволюции отбираются те из них, что удачнее других осваивают закономерности игр - и антагонистической (конкурентной), и кооперативной, основанной на взаимной поддержке партнеров. Вначале это происходит безо всяких намеков на осознание или хотя бы «очувствление» игровых ситуаций, а лишь «машинно», автоматически. Так же как без всякого осознания жизнь уже на уровне вирусов и простейших растений осваивает физические, химические и прочие объективные закономерности природы. (То есть самоорганизация живых организмов и их эволюция – это уже прообраз неосознанной игры? А эволюция неживой материи в космических масштабах? Откуда взялись всемирные правила игры – объективные законы? Осознаёт ли Вселенная сама себя? – Т.В.)

   Собака, догоняя кошку, бежит по линии, довольно точно имитирующей «кривую погони», рассчитываемую методами теории дифференциальных игр. (В каждой точке этой кривой и в каждый миг направление погони может быть наиболее экономно изменено при внезапной перемене курса побега.) Хороший образец оптимальной линии побега дает полёт моли. У многих живых существ биологи открыли типично игровой «экстраполяционный рефлекс», «рефлекс предвидения», при котором стратегически оправданное поведение в новых и подчас довольно запутанных ситуациях возникает без предварительного прижизненного опыта, без условно-рефлекторного обучения. Очевидно, в наследственных программах присутствуют не только трафареты движений, но и трафареты игровых стратегий. И даже при невысоком развитии психики мозг способен благодаря этому настраиваться на бессознательное решение игровых задач.

   Не зная баллистики, первобытные люди приучались отлично метать камин и стрелять из луков. Не зная химии и термодинамики, зажигали костры н варили пищу. Не зная теории игр, мастерски играли - следовали удачным стратегиям, нащупанным тысячелетней практике групповых стычек и общений, сопернических драк и брака, воспитания потомства и взаимодействия с природой.
   Таким образом, первобытное бытие в огромной доле было игровым. И в немалой степени оптимально игровым благодаря многовековому естественному отбору наиболее рациональных стратегий, приводящих к победе, над конкурентами, к выживанию, вопреки разрушительным природным стихиям.

СОВРЕМЕННЫЕ ГИПОТЕЗЫ

   В науке издавна развиваются идеи о коллективных представлениях людей, о социальной психологии (Бехтерев предлагал даже выделить особую научную дисциплину - «коллективную рефлексологию»). Исходя из этих представлений, можно религию первобытных народов признать одной из форм управления индивидуумами в группе. Формы такого управления, естественно, подчинены его задачам.
   Этот подход позволяет объяснить ряд особенностей магического мышления, сопутствующего первобытной религии, служащего ей основой.
   Историк Ю. И. Семёнов ищет первоисточник магического мышления не только в человеческих взаимоотношениях, но прежде всего в групповых отношениях людей с природой. И ради этого заново оценивает и развивает мысль о «двух секторах опыта», высказанную ранее Р. К. Мегрелидзе.
   Как писал Мегрелидзе, опыт первобытных людей можно разбить на два сектора. В первом секторе, не зависимом от «игры случая», от природных стихий, «человек и свои мысли строит реально, делает реальные сопоставления и вообще мыслит в реальном плане». Во втором секторе (зависимом от «игры случая» и природных стихий) людям «приходилось прибегать к магии: гаданиям, знамениям н т. д., что, в общем, составляет нереальный сектор, магический сектор мыслей». «Мы находим магию всюду, где имеются элементы случайности», - писал этнограф Б. Малиновский. О том же говорили многие другие исследователи.
   Однако обстановка, развитие которой невозможно предвидеть, совсем не обязательно порождает в психике одухотворение природы, равнодушие к противоречиям, отрицание уроков индивидуального опыта и прочие составные части магического мышления. У человека цивилизованного она, напротив, будит повышенное внимание к противоречиям, толкает его к логическим гипотезам и экспериментам. Собственно, научное познание и имеет дело с объективной зависимостью явлений от причин, представляющихся поначалу непонятными и случайными.

ОДУХОТВОРЕНИЕ НЕОДУШЕВЛЕННОГО

   Среди типичных способов игровой активности, исследованных математиками, чаще всего встречаются стратегии осторожности: они наиболее надежны.
   Главная руководящая идея этих стратегий - так называемый принцип максмина, который в отличив от большинства математических идей поддается лёгкому популяризаторскому объяснению. Это, грубо говоря, игра в расчете на такое ответное поведение второго партнера, которое для первого партнера является наименее благоприятным. Другими словами, это запрет ориентироваться на слабость, глупость и неопытность партнера - при игре антагонистической, или на его ум, силу, опытность - при игре кооперативной. То есть рекомендация наименьшего риска, но вместе с тем такого построения игры, которое гарантирует максимальные шансы на собственный выигрыш при минимально благоприятном поведении партнёра (отсюда и название - максмин).
   Именно этот стратегический принцип предписывается как предпочтительный в ряде военных уставов. По мнению психологов, большинство людей пользуется им, когда принимает жизненно важные решения. А математическая формализация открыла ему дорогу в количественные расчёты всевозможных игровых ситуаций. В том числе, что для нас особенно важно, в решения игр против природы.
   Принцип максмина рекомендует так восполнять в своём представлении неопределенность поведения партнёра, чтобы быть готовым к наиболее трудной игре. В применении к природе это и означает, по существу, её условное «одухотворение» и наделение её «свободой воли».

   Когда современный исследователь операций составляет инструкцию для оптимально надёжной диагностики неисправностей сложной радиотехнической схемы, он моделирует этот поиск как игру человека против природы (юзера против схемы). И, следуя принципу максмина, условно приписывает схеме («природе») способность испортиться «нарочно» в самом труднодоступном месте, так, будто она «не хочет» действовать, «бастует» и «желает» затруднять работу юзера. Либо, наоборот, «хочет» действовать и портится «по неопытности», «по глупости». В первом случае ситуация оценивается как антагонистическая («бойся врага умного, а не глупого»), во втором - как кооперативная («услужливый дурак опаснее врага»), но в обоих вариантах принцип максмина ведёт к модельному одухотворению «природы», наделению её «свободой воли» - или «разумно-злой» (при антагонизме) или «неразумно-доброжелательной» (при кооперации).
   Инструкция, составленная в расчёте на подобные худшие случаи, наиболее надежна.
   Другой пример - геологическая разведка. Планируя маршруты экспедиций в неизвестной местности, намечая пункты бурения и систему анализов, практически выгодно оценить ситуацию как игровую, воспользовавшись принципом максмина: приписать земным недрам «намерение» укрыть свои богатства (или «неумение» их открыть), «солгать» во взятых пробах н т. д. Таким образом, разрабатывают самую надежную (в расчете «на худой конец») стратегию геологических поисков. И, как доказала практика, заметно экономят средства и повышают производительность труда.

   Столь же эффективны максминное моделирование промыслового лова рыбы (косяки ставриды «не желают» - или «не умеют», хоть и «желают», попасть в тралы). Или условное наделение «разумно-злой» или «неразумно-доброй» свободной волей пассажирских потоков при составлении транспортных расписаний.
   Условно наделяя радиосхему, земные недра или толпы пассажиров свободой воли, математик отлично понимает условность такого моделирования, его чисто формальное вычислительное удобство. Он знает, что «умысел» радиосхемы, перегоревшей в неудобном месте, есть всего лишь случайность, что «ложь» земных недр означает на деле человеческое неумение верно истолковать данные анализов, незнание каких-то геологических или химических закономерностей. Он одушевляет неодушевленное, «...не связывая с этим, - как пишет петербургский теоретик игр Н. Воробьёв, - никакой антропоморфизации природы и, тем более, не считая природу врагом человека».

   Совершенно иной порядок взаимодействия бытия и психики был, очевидно, у первобытных людей, неосознанно игравших против природы. Основанная на практическом опыте, человеческая память фиксировала как наиболее надёжную именно максминную игровую активность, стратегически направленную к общению с партнёром-природой (в частности, с партнёром-обществом) как с объектом одушевлённым и наделённым свободой воли. Такое восполнение игровой неопределенности, такое представление о мире и бытии складывалось в первобытной психике. (Весьма впечатляющее объяснение происхождения первобытной магии! Которая сначала носила весьма позитивный характер как интуитивный поиск игровых стратегий с окружающей средой – весьма непредсказуемой и враждебной. Это был вопрос жизни и смерти. Теперь магия стала бизнесом на невежестве людей. – Т.В.)

  Оказавшись под угрозой горного камнепада, люди не рассчитывали, что наиболее надёжно укрыться лучше всего с таким расчетом, будто камнепад, «нарочно хочет» их придавить или «хочет, но не умеет» их обойти (таков был бы рациональный логический ход рассуждений современного исследователя операций). Они просто опрометью бежали в пещеру от «живого» обвала.
   Практический опыт людей подтверждал верность избранной невольно стратегии.

   От стратегий осторожности взял начало, надо думать, весь магический сектор древнейшего  мышления тот феномен психики, который Ленин называл «первобытным   идеализмом». По Марксу, религия  была  восполнением человеческой ограниченности,  продиктованной реальными отношениями людей между собой и с природой.
   Это положение можно перевести на язык теории игр. И тогда оказывается, в её терминах, что речь идёт о неосознанном психическом восполнении игровой неопределенности, сформировавшемся благодаря бессознательному практическому освоению людьми стратегий осторожности и принципа максмина. Игра - вот то универсальное дело, что сотворило истоки мистической мысли. И «внутренние», внутригрупповые: и «внешние», обращенные на природу.
   Итак, предпринята попытка применить новые методы для исследования старых проблем. Однако требуется ещё доказать, насколько допустимо использовать эти новые методы в таких случаях, и попытаться очертить область их применения. Ведь всякое новшество в науке, открывая неожиданные перспективы, бывает в то же время в принципе ограничено по своим возможностям. Так, микроскоп нельзя использовать для наблюдения за ростом организмов, тогда как рост одной клетки без него не приметишь. Безусловно, «игровой подход», к проблеме происхождения религии нисколько не отрицает другие, более привычные способы исследования. В то же время он позволяет использовать для решения традиционно гуманитарных вопросов математические построения, доведённые до уровня теорем (утверждение об универсальной применимости принципа максмина есть именно теорема, впервые доказанная фон Нейманом в 1928 году).

Примечание редактора сайта: пусть читателя не смущают обязательные поклоны автора в сторону основателей марксизма-ленинизма. Таковы были условия публикации в советскую эпоху. Автор мог бы дать и массу других ссылок – и прежде всего на гениальный труд Хёйзинги «Homo Ludens» («Человек играющий»),1938, в котором как раз и обсуждается зарождение игровых стратегий в первобытном обществе. В целом же Анфилов с предельной ясностью излагает базовые положения зарождения игрового мышления вообще.